Наверное, ты просто не сразу поняла, что произошло, что именно ты сделала, какой ящик Пандоры открыла. И дело даже не в самой игре, но в том, что ты сказала после этого. Фраза, всего-навсего короткое предложение, но ты почему-то начинаешь жалеть. Зачем ты это сделала? Зачем начала? Почему пошла на это? Подготовила почву для шага назад – ты не могла уйти, потому что просто не могла, но не потому что не хотела. Стратегия или банальная глупость? Шахматисты не думаю на двадцать шагов вперед, но на один шаг больше, чем соперник. Возможно, тут стоило подумать хотя бы на два шага вперед. Ты подпустила его слишком близко, маленькая наивная дурочка. Тебе действительно стоило проскользнуть в щель закрывающейся двери сразу за его спиной, оставить его одного, сделать вид, будто ничего и не было – сейчас ты чувствуешь себя не в своей тарелке, пускай и старалась разнообразить ваш вечер. Ты старалась сделать его запоминающимся, интересным и запоминающимся, но из того разряда, когда молчат, никому не говорят, пожимают плечами на прямо поставленные вопросы, зато как только голова касается подушки, разум улетает куда-то в прошлое, в тот момент. «Одеть женское». Серьезно? В твоей прекрасной головке хотя бы на мгновение вспыхнула мысль, что молодой организм тянется только к «размножения своего вида» или, лучше сказать, сексу, пошлости, желанию пройти по краю пропасти, попробовать себя в том, на что никогда не пойдешь в обычной жизни? У тебя нет ни палки, ни веера, ни даже координации – абсолютное и всеобъемлющее ничего и бездонная пропасть под ногами. Глупая девочка, отбившаяся от стада правильной массы. Потерялась. Ходила по кругу, пока не сбилась с ног. Устала. Устала быть такой, как все. Хочется сорвать к черту приглаженную форму. Хочется выстричь на голове челси. Хочется сделать несколько татуировок, пробить нос, а может и соски. Хочется пойти против системы. Никогда не подводившей тебя хорошо сложенной системы.
          Но еще не утро. Вся ночь впереди. У нас много времени перед финальным выступлением, а пока репетируем.
          Он точно так же, как и ты, пытается превратить все в шутку, но ты надеешься, что он чувствует то же, что и ты – правда, прикрытая тонким слоем желания, надменности, сарказма, скепсиса, желания унизить другого, нежелания идти вперед, навстречу друг другу. Вот только желание он выполняет не до конца, что ты моментально замечаешь, но делаешь вид, будто не заинтересована в этом, ведь в конце концов сама не веришь, что он влезет в твои туфли. ты вообще не надеялась, что он так просто согласится. Тем не менее, даже не думаешь терять времени и упускать очередной шанс – одеваешь сначала его рубашку, а потом проходишь и поднимаешь с пола джинсы, одеваешь их, туго затягивая ремень. Это было твое желание, но не его – ты не обязана предстать перед ним без одежды и никакие протест приняты не будут. Наверное, это сродни какому-то извращению, тайному, глубокому желанию оказаться не девушкой, а парнем – смена одежды сродни смены личин, но ты не готова превратиться в него и абсолютно не хочешь, чтобы он стал тобой.
           А потом он открывает рот и начинает говорить…
           А потом ты чувствуешь, как земля уходит из-под ног…

[audio]http://pleer.com/tracks/94129529vMz[/audio]
          Решайся. И ты стоишь достаточно близко, чтобы коснуться его, не случайно плечом, как во время поездки в метро после учебы; не случайно рукой, как во время обеда, когда вы шумной стайкой студентов стоите в очереди в ближайшей кофейне, заказывая очередной горячо любимый напиток, прикрываясь сонливостью; не случайно бедром, когда вы стоите полукругом на практических занятиях твоего брата, буквально впившись взглядом в его движения, не успевая за его мыслями, а потому уплывая куда-то внутрь себя, слишком далеко, чтобы успеть поймать момент, когда все объяснения заканчивается. В последнее время ты стала замечать эти моменты – ты не одергиваешь руку, не делаешь шаг в сторону, не пытаешься отодвинуться, ты остаешься на месте, цепенеешь, но понимаешь, что не боишься пошевелиться, но не хочешь. Перемены слишком радикальны, а потому ты снова и снова закусываешь губу, но лишь на мгновение, чтобы тут же принять вид абсолютной безмятежности, сосредоточенности, увлеченности на том, что перед глазами, а ведь он всегда стоит в стороне.
          Решайся. И ты стоишь все еще достаточно близко, но тянешь время слишком долго. Поднимаешь руку, проводишь по задней стороне его шеи, смотря куда-то в район ключиц, и понимаешь, что совершенно не знаешь, что делать, как начать и чем это закончится. Он выше тебя, больше – в твоем задании его спасло только то, что одежда была достаточно свободная. Думаешь, что будь он другой комплекции, тебе было бы проще? Наивная. Постоянно отвлекаешься, пытаясь потянуть время, которого у вас и так не слишком много, но страх оказывается сильнее – ты готова стоять так несколько часов, пока лаборатория не заполнится работниками, и именно в этот момент вы разбежитесь по углам, как школьники, которые напакостили и слишком боятся признаться в содеянном, хотя ничего действительно страшного, непоправимого не произошло. Вот только ты не уверена, что он готов стоять столько же, смотря куда-то в пустоту, в темноту, блуждая и рассуждая исключительно в своем сознании, молча и не торопясь, исследуя каждый уголок.
          Решайся. Ты и так стоишь достаточно долго, чтобы в его голове зародились странные, непонятные мысли, чтобы он почти убедил себя, что все это неправильно и неверно, что ты – такая же, как все: выставляешь напоказ то, чего на самом деле нет и никогда не было. Ты боишься упасть в его глазах еще ниже, ты боишься не суметь, не справиться, сделать это недостаточно хорошо. Проводишь пальцами по своей же кофте над его ключицами и начинаешь про себя отсчитывать секунды – ты дала себе ровно пять секунд на последние, заключительные сборы, а после них – хоть потоп! Медленное, размеренное дыхание, закрытые глаза, глубокий вдох... и никакого выдоха. Ты сжимаешь верх его джинсов, прижимая к себе все сильнее – его идея перестает быть для тебя такой дикой. Поднимаешься на носочки и аккуратно, едва ощутимо касаешься его губ своими, снова замираешь, снова сомневаешься. Пошло все к черту! Отстраняешься, останавливаешься в нескольких сантиметрах, проводишь кончиком языка по его нижней губе, чтобы в следующих момент он все-таки узнал, что у тебя проколот язык. Ты окончательно прошла с ума. Запускаешь руку ему в волосы, достаточно ощутимо тянешь их назад, кратко впиваешься в его язык. Твой большой палец гладит его нижнюю губу, спускается к подбородку и медленно, кончиками пальцев уже всей руки ведешь по его шее, рисуешь по ключицам и впадаешь в ложбинку его нервно вздымающейся груди. Наверное, щекотно.
Возможно, ты даже сделаешь вид, будто ничего не было, но это будет только завтра. Твое сердце даже не думает сбавлять ритм, а мысли о каком-то дурацком будущем только ускоряют его. Черт, твое дыхание окончательно сбилось! Ты выдаешь себя! Боже, что творится в твоей голове! Это не просто мешанина, но какая-то дикая смесь на молекулярном уровне! Он говорил много, достаточно много, чтобы ты почти влюбилась в голос, который несколько минут назад искренне ненавидела, но не сейчас – сейчас ты не позволишь ему сказать ни слова.
          - Я хочу, чтобы ты показал минет на бутылке, – выдыхаешь в его губы, улыбаясь, ухмыляясь. Ты чувствуешь себя победителем? Он точно должен сдаться!
          Отталкиваешься от него, упершись руками в плечи, делаешь несколько шагов назад и останавливаешься, скрестив руки на груди. А что даже если и «да»? что если он скажет, что не будет этого делать? Ты все равно не сможешь никому об этом рассказать, а вот ему будет о чем поведать другим…

Ты дергаешь плечом, пока он ждет свою одежду: желание действует до конца игры – это не оговаривалось, но подразумевалось. В конце концов, тебе просто не хочется переодеваться обратно, расстегивать рубашку, стаскивать джинсы, к которым ты почти привыкла, очередным резким движениям возвращая линию ремня на место. Между тем, он раздевается и садит тебя на диван, ставя бутылку воды между ног. Ты не сводишь взгляд с его рта. С его языка, который не хотя, но всё же скользит по пластику. Не можешь этого игнорировать. Твоё внимание приковано к его губам, поглощающих горлышко бутылки. Вот так. Правильно. Медленно. Аккуратно. Прелюдия должна быть именно такой. Волнительной. Волнующей все фибры моего тела. Только удивляешься, как он не начинает давиться и корчиться, как делают это все остальные. Он – мужик, он не может засунуть в свой рот ничего серьезнее зубной щетки. Снова ухмыляешься, ловя в соей голове неподобающие мысли о его ориентации, о прошлом, о будущем... вполне вероятно, что у тебя нет шансов на продолжение, ведь ему интереснее то, что происходит у тебя между ног в данную минуту. Ловишь его взгляд на себе и кивком указываешь на все ту же бутылку. И он снова заканчивает, и он снова загадывает…
          Ответ приходит сам собой. Ты больше не думаешь так долго, ты больше не сомневаешься, не размышляешь, не пытаешься сожрать себя изнутри странными и непонятными идеями, почти туманами – неосознанными, неясными, невесомыми, не имеющими ничего общего с реальностью. Точки над «и» расставлены. Приоритеты выбраны. Альтернативы исчезли – больше нет миллиона вариантов, из которых ты привыкла выбирать. Они превратились в нечто осязаемое, осознанное, понятное и, будто бы, естественное. В лицо бьет зеленый свет, и ты понимаешь, что больше не хочешь идти назад, не сегодня, не сейчас. Ты стекаешь на пол, становясь рядом с ним на колени, прижимаешься всем телом и снова касаешься его губ, но уже мягко, нежно, пытаешься вложить в это больше, чем возможно.
          Ты садишься к нему на колени, повернувшись спиной, прижимаешься к нему, достаточно сильно, чтобы он поверил, что небезразличен тебе, ведь сейчас это главное. Ты действительно задела его – лучше всего об этом говорят его поступки, да и слова – стоит признать – поспевают за ними. Он раздражен, он напряжен – не этого ли ты добивалась, маленький темноволосый мазохист? Безжалостная злая баньши, по чьим губам гуляет настолько сумасшедшая улыбка. Ты уже задумала очередную шалость – ты не позволишь ему опускать тебя настолько низко, что можно поздороваться за руку с чертями. Ты не позволишь ему уронить твое достоинство, которое – без сомненья – где-то еще да осталось. Проводишь пальцами по его ногам, запрокидываешь голову и кладешь ему на плечо, закрываешь глаза, медленно двигаешь бедрами из стороны в сторону, будто вырисовывая ими восьмерку – сейчас ты сожалеешь только о том, что не можешь сама выбрать звуковое сопровождение, хотя и уверена, что в эту минуту это волнует его меньше всего. Музыка – для тебя все. Ты давно осознала, что ловишь все свое вдохновение именно там, расплываясь, растекаясь, растворяясь в ней целиком и полностью. Без нее не было бы и тебя. Наверное, тебе все-таки хочется доказать ему что-то, но пока ты не придумала, что именно. Берешь его руки своими, кладешь себе на талию, но не отпускаешь его, выгибаешь спину от него и обратно, к нему, делая всем известную «волну» - человечество еще не придумало более подходящего движения, но только потому что именно это наиболее приближенно имитирует всем известное действо, физическое и вполне логическое завершение любых разнополых отношений. Ты готова поклясться, что даже через джинсы чувствуешь его, он на пределе – тебе доставляет неописуемое удовольствие эта идея. Даже если забыть, что он – звезда вашего университета, он все равно останется тем, за кем будут бегать: просто сейчас их сотни, а так были бы десятки, - но сейчас он только твой, даже если мысленно где-то рядом с кем-то другим. Вы не так близки, чтобы действительно серьезно задумываться на эту тему.
          - Я думаю, что это было достаточно показательно, чтобы оставить без комментариев, – ты вжимаешься в его торс все сильнее, скрещиваешь его руки перед собой, кладя их себе на плечи, - И несмотря на мое желание, ты выбрал достаточно простое. Почему? Боишься, что я не справлюсь? Жалеешь меня? – вопросы в пустоту, в небытие. Последние полчаса стали достаточно показательными, демонстративными, они дали твоей фантазии возможность развернуться достаточно широко, чтобы ты рисковала затеряться в ней. Не сдаться, собраться!
          - Уверена, что ты не сможешь показать мне то, чего действительно хочешь, но без слов, только действиями, причем так, чтобы я угадала это. Не обязательно то, чего хочешь именно сейчас – то, чего хочешь сильнее всего, – ты прекрасно понимаешь, что это зеркальное отображение его желания, но что поделать, если от частого дыхания у тебя недостаток кислорода в мозгу? Если все твои мысли только об одном? Если ты не можешь придумать ничего путного? – И да, будет нереально круто, если при всем при этом я останусь целой и невредимой. Скажем так, если мое состояние не изменится.

Чувствуешь, как рубашка сползает по плечам. Чувствуешь, как джинсы сползают по ногам. Чувствуешь, как майка скользит по рукам. Чувствуешь, как земля уходит из-под ног. Чувствуешь, как бабочки в животе сошли с ума, как они пожирают друг друга в бешенстве, как они начинают кусать саму тебя. Все внутри переворачивается, сжимается все сильнее с каждым новым витком, и кажется, что ты потерялась где-то там, в себе, погруженная в собственные мысли – не сопротивляешься, не извиваешься, ни единого «нет» и только абсолютное и бесконечное «да». Дальше. Сильнее. Пока еще не представляешь, что будет в следующую минуту, но тебе хочется узнать, попробовать, почувствовать, хочется ускорить время, хочется им управлять, хочется переживать эти секунды снова и снова. Вы слишком резко и неожиданно оказались слишком близко, но не переживай: только физически, не духовно. Он не сможет влезть тебе в голову, он не утонет в том потоке мыслей, он не захлебнется твоим воображением, а тебе так хочется всем этим поделиться. Ты готова орать от почти физической боли, которую приносят тебе твои же мечты и надежды, но он затыкает тебя своими движениями, медленными, мягкими, но уверенными. Ты буквально впиваешься в свою губу – ни единого звука не должно сорваться, ты не можешь себя выдать, запрокидываешь голову чуть назад, выгибаешься навстречу к нему. Ты сломалась, целиком и полностью, ты разбилась на мелкие части, он тебя сломал. Ты хочешь продолжения, ты жаждешь его, ты еле сдерживаешься, чтобы не запустить руку ему в волосы и заставить наконец дотронуться. Ему стоило сделать один шаг, чтобы ты сломалась, чтобы ты поняла, что все кончено: у тебя нет ни малейшего шанса – ты сама от него отказалась, ты самолично сожгла записку, на которой была написана подсказка, ты потеряла ключ, у тебя нет ничего в руках, ни одного козыря. Ты больше не можешь управлять ситуацией, не можешь управлять собой, когда его руки исследуют твое тело, когда он дразнит_пытает – можно подумать, что ты забыла слово «нет». Глупое совпадение или случайность? Не выдумывай – это синонимы, это вообще не альтернатива! Почему в твоей голове только исход хитросплетения событий, которыми ты не можешь управлять? Ты не так безвольна, какой хочешь казаться! Ты так хочешь остаться невиновной? Этого не будет. Ты хочешь снова верить, что не могла ничего сделать? Этого тоже не будет. Почему в твоей голове нет возможно варианта развития событий, в котором ты хлопаешь дверью за своей спиной, оставляя его одного? Просто потому что ты этого уже не хочешь.

          Делает движение вперед, будто бы толчок – резкий возврат обратно, из милых розовых грез, в реальность. И ты прекрасно все понимаешь, намеки перестали быть просто намеками, они превратились в прямой текст. Ты знаешь, что это значит: твои зрачки расширятся, твое дыхание окончательно собьется, ты с огромным удовольствием упадешь в этот омут, ты глубоко вдохнешь и опустишься на самое дно, но ты оставишь несколько отметин на его теле – в подарок, на память – он будет помнить тебя, как минимум, пока не сойдут синяки от твоих тонких пальцев, сжимавших его плечи; пока не затянутся царапины на его спине, оставленные твоими ногтями; пока не заживут губы, разодранные твоими зубами. На некоторое время он будет только твоим – ты никому не отдашь, и ни один тональник его не спасет. Он же этого хотел? Он хотел огня и пламени? Он хотел бури? Он хотел страсти? Что ж поделать, если ты – маленькая извращенка? Не боишься, что в ответ на это он сломает тебе позвоночник? Ты закусываешь губу и снова прогибаешься навстречу ему, когда он спускается губами вниз по твоему телу… и новый поцелуй, нежный, робкий и несколько девичий. Все ближе и ближе. Еще откровеннее. Еще правдивее. Не оставляя границ, растворяя их, уничтожая их, сжигая мосты. Не оставляя между вами ничего, только воздух, только сбивчивое дыхание, только бешеный стук сердца, прямо в виски. Надеешься только на то, что он слишком сосредоточен на себе, чтобы не замечать тебя. Хочешь, что бы он был нарциссом, эгоистом, воплощением самовлюбленности. Забрасываешь ноги ему на бедра, дотрагиваешься до его щек кончиками пальцев, углубляешь поцелуй. Вы давно не невинные дети: ты знаешь его не первый год; ты слышала, что о нем говорят; ты знаешь, что он может удивить; ты уверена, что он сможет удивить именно тебя; ты хочешь, чтобы он тебя удивил. Ощутимо кусаешь его за нижнюю губу и немного оттягиваешь на себя, тут же проводишь по ней языком, как кошка, будто можешь зализывать раны, и снова целуешь, снова проникаешь языком ему в рот, снова даешь понять, что совпадения не случайны. Все ответы были получены. Все сомнения отброшены.
          - Ты пропустил ход, – произносишь, отстранившись. Ложишься, опускаешь руки, соединяешь пальцы замком у себя на груди, - Я хочу, чтобы ты рассказал о своих страхах, о желаниях, о том, о чем никогда никому не говорил. Лучше, конечно, о страхах – они всегда интереснее, – смотришь ему в глаза. Твое навязчивое желание залезть ему в голову ничем хорошим не закончится, никогда не заканчивалось. Поднимаешься на локтях, ближе к нему. Наверное, это выглядит глупо со стороны, но даже не думаешь убирать ноги.
          - Но будет совсем не здорово, если ты остановишь то, что уже началось. Не останавливайся, но говори, рассказывай, – говоришь, проводя губами по его.

Маленькая, несмышленая девочка, ты слишком заигралась в своем вымышленном мире, в своем нереальном мире. Твои надежды и мечты не имеют ничего общего с реальностью, а глупые фантазии разорвут реальностью в пух и прах. Ей нет места в нашем мире. У тебя нет ни чувства времени, ни пространства – все это просто не может существовать тут, в нашем мире. Ты находилась слишком долго и слишком глубоко там, где царят выдумки и вымыслы_домыслы, проигрывая любимые моменты в своей голове вновь и вновь, каждый раз немного меняя их, каждый раз делая их еще немного лучше, приятнее, но только для тебя. Ты вцепилась в его плечи настолько сильно, что костяшки пальцев побелели, ты не хочешь его отпускать_отдавать. Ты пытаешься запомнить каждое мгновение, каждое движение, каждый звук, каждый стук. Кладешь руку ему на грудную клетку, прямо над сердцем, стараясь услышать его пульс, безмолвные толчки крови, но так ли это необходимо? Ты и так его слышишь – всем телом. Ты чувствуешь его сильнее, чем тебе этого хотелось бы, но продолжаешь прижимать к себе все сильнее, будто хочешь стать одним целым. Он слишком сильно настаивает, а ты уже готова полностью сдаться, более того – ты готова сама на него наброситься, переубедить, показать ему, как он ошибался, когда впервые посмотрел тебе в глаза, когда увидел маленькую девочку. Может, он подумал совсем не это? Ты ввалилась в лабораторию, еле держась на ногах от усталости; ты щурилась от малейшего света, закрывала глаза с расширившимися зрачками; ты несла несусветную чушь заплетающимся языком; ты превратила вашу игру в полный абсурд. Да, определенно, он подумал именно это. Безусловно. Естественно. Очевидно. Разумеется. Вот только ты опять врешь сама себе: слюна не капает с уголка рта, значит, он не такой идиот, каким ты его считаешь. Однако, ты еще не наигралась, но здесь нет ничего общего с детскими или психологическими играми. Он не игрушка, а ты не кукловод: он слишком быстро учится угадывать твои следующие шаги, а ты не достаточно умна для такой важной роли. Да и это не очередной фильм, а у вас не главные роли. Забудь и растворись во всем этом, к тому же его рука скользит по твоему позвоночнику, а твои глаза закрываются – ты никогда не могла похвастаться большим количеством эрогенных зон, но сейчас тебе кажется, что они возникают хаотично, от каждого его прикосновения. Потом ты обязательно отыграешься, но чуть позже. Ты изгибаешься, прижимаясь к нему сильнее, тебя больше не волнует, что он слишком беспардонно раздевает тебя. Кажется, он что-то еще и говорит, но слух цепляется за самое важное. Ты. Я. Мы. Нравишься. Смешно и неудобно. Ты не заботилась о чувствах и эмоциях других, ты возомнила себя Богом, которого жалкие и недостойные атеисты спустили с небес на землю. Вы поменялись местами. Тебя больше нет. Тебе остается только осматриваться по сторонам своими большими темными глазами, в поисках подсказки, в поисках лучика надежды, в поисках кого-то, кто скажет, что это все неверно, неправильно, это не должно было произойти. Он поможет встать тебе на ноги, поможет вернуть все на круги своя, он станет твоим единственным поклонником. Вот только вокруг нет ничего и никого, что могло бы тебе помочь – только пустота, темнота, приобретающие красные оттенки. Ярость. Злость. Ненависть. Ты снова осталась одна, загнанным зверем озирающаяся по сторонам, скалишься, рычишь… скулишь? От бессилия опускаются руки, от бессилия умирает что-то внутри. Только ты виновата во всем происходящем: ты это начала и ты же не смогла удержать.
          Он стал твоим атеистом.
          Он вернул сдернул тебя с небес на землю.
          Он должен был стать кем-то другим.
          В тебе слишком много противоречий, как ты живешь? Еще немного, осталось еще немного продержаться и можно будет расслабиться, можно будет с шумом втянуть воздух носом, можно будет сжимать одеяло, пока костяшки не побелеют, можно будет ломать тело, выгибаясь под страшными углами… можно будет прижать его к себе так сильно, как только можешь, можно будет не бояться дотронуться до него, можно будет позволить ему все, что угодно, можно будет стонать и кричать, но внутри что-то уже умерло... он снова все сломал, все испортил, слишком быстро и слишком резко, слишком холодно и слишком сухо. Слова имеют свой вес – с этим сложно спорить, ты не можешь с этим спорить. Упираешься руками в его плечи, отталкивая от тебя, резко, совсем неожиданно. Не тешишь себя надеждами о супер-силе – просто он не рассчитывал. Быстрыми шагами подходишь к куче своей одежды, которую он оставил на полу после исполнения твоего желания. Натягиваешь джинсы, майку, впиваешься зубами в нижнюю губу, почти прокусывая ее от обиды, злости, разочарования в самой себе. Ты просто заигралась, ты просто начала не в того – сразу с места в карьер – нужно было растянуть удовольствие, потянуть время, переходить плавно и аккуратно – тогда бы он не заметил, тогда было бы время подумать, оценить, взвесить все «за» и «против». Физическая боль сильнее духовной? Синяки проходят, царапины затягиваются, а воспоминания остаются, пускай и забитый куда-то далеко, вглубь, где никто никогда не сможет найти, где ты не сможешь найти. Они будут давать о себе знать только перед сном, когда голова касается подушки, когда глаза закрываются от усталости, когда тело кажется металлическим, когда нет ни единого желания шевелиться, именно в этот момент подсознание подсунет именно то, о чем больше всего не хочешь вспоминать, что, казалось, в следующий раз просто-напросто не переживешь.
          Поворачиваешься к нему, со злобой смотришь на него, на его расслабленную позу, подходишь, останавливаешься между ног, замахиваешься… правая ладонь начинает гореть, а ты готова спорить, что можешь рассмотреть красный след у него на щеке.
          - Дебил. Ты так ничего и не понял, – произносишь, опустив голову. Замолкаешь на мгновение, набирая воздуха в грудь, - Ты все испортил, усложнил! Неужели ты не понимаешь, что это все слишком серьезно. Ты не видишь, что я боюсь?  Ты не видишь, что мне страшно? Каждый день, на каждой лекции? Ты не замечаешь, что я не могу позволить себе быть хуже тебя, разочаровать тебя? И после этого ты говоришь мне про какие-то игры? Ты не знаешь меня – я не могу тебе нравиться…

Становишься на диван на коленях, прижимаясь к нему. Ты так много хочешь ему сказать, ответить, доказать, что он не прав – всего-навсего спор ради спора, когда ты не обязан на самом разделять точку зрения, на которой настаиваешь. Мерзкая черта характера, но тебе удается сдержаться, не начать противоречить.
          - И это все? -  в твоем голосе гораздо меньше разочарования, чем в самом вопросе. Это было не так весело, как в твоем воображении - приятный осадок оставляют только его метания по комнате. А на что ты рассчитывала, милая? Что он устроит скандал? Закатит истерику? Повысит голос? Будет унижаться и молить тебя остаться? Ты не до конца продумала всю эту идею, но сейчас слишком поздно, поэтому ты просто расслабляешься и плывешь по течению, а он скользит своими руками по твоему телу. Ты думаешь слишком много и слишком долго, чтобы успеть понять это и остановить его, так какого черта все тело покрывается мурашками?! Какого черта твое дыхание сбивается? Какого черта ты не можешь шелохнуться, но ловишь каждое его слово? Тебе пора перестать играть в недотрогу, ведь отношения – точно такая же физическая необходимость, как жажда или голод, правда, заложенная моральными принципами, но не природой. Подумай об этом, серьезно задумайся. Ты готова сделать первый шаг, но он опередил тебя. Такой самоуверенный, ты можешь только улыбнуться фразе о том, что не даст тебе уйти, ведь между вами еще ничего не произошло, только поцелуи, а по твоему мнению это просто обмен жидкостями – гораздо больше удовольствия приносит само ожидание. Он так близко, тебе стоит только наклониться чуть ниже: он сделал первый шаг, следующий – за тобой. А потом он сделал еще один… А потом все просто проваливается в неизвестность, куда-то очень глубоко, это просто какая-то яма – ты не услышишь шлепка собственной гордости, только потому что падать она будет бесконечно. Ты не услышишь, как она сломается, как она разобьется, как она будет выть и стонать, не в силах пошевелиться. Прямо, как ты, не находишь? Идея, от которой ты отказалась, прозвучала из его уст. Что это? Телепатия? Общий разум? У дураков мысли схожи, вот только ты пожалела его и всего-навсего сыграла на его эго. Ухмыляешься, улыбаешься, смотришь прямо ему в глаза – этот раунд остался за тобой… Он останется за тобой, если тебя не вывернет прямо у него на глазах от нервов.
          Ты подносишь руку к лицу и проводишь указательным пальцем по нижней губе, перебирая в голове несметное количество вариантов ответов. Возможно, ему просто не повезло – он появился в твоей жизни именно тогда, когда ты удолбалась в хлам. Когда ты потеряла нить реальности, когда ты окончательно в ней разочаровалась, когда ты почти поверила, что вымысел намного лучше. Ты – просто-напросто маленькая наркоманка, которая почему-то все еще уверена, что у нее нет зависимости. Так какого черта ты пользуешься каждым удобным случаем, чтобы отсосать дурманящему монстру? Почему ты никогда не отказываешься от предложенного косяка? Откуда берется та радостная улыбка, когда ты в очередной раз набираешь синеватый дым в легкие и задерживаешь дыхание? Открываешь «истинное зрение»? Тянешься к бесконечному? Разрушаешь границы сознания? Не ври хоть в этом сама себе. Лучше соври, что ты поистине прекрасна, но не смотри на него слишком долго, смотри ровно столько, сколько позволяют законы приличия. Перестань бродить блуждающим взглядом по его плечам, шее и ключицам. Сожми свои ноги сильнее, успокой это чувство внизу живота: он не очередная барыня, которую ты пытаешься склеить в баре, поэтому хватит оправдываться, что внимательно изучаешь его татуировки, а то потеряешь последнее.
          - Ну какой же ты идиот, – улыбаешься, обнимаешь его за шею, пряча его лицо где-то у себя в районе ключиц, - Ты все еще пытаешься найти то, чего нет. Я никогда не скажу тебе то, что ты хочешь от меня услышать, – произносишь и, кажется, слышишь свой голос со стороны: срывающийся, дрожащий, захлебывающийся. Ты так и не устояла, ты все-таки дала слабину – ты разрыдалась, ты выпустила все то, что сдерживала так долго, рассматривая его во время перемен, каждый раз отворачиваясь в другую сторону, когда он начинал чувствовать; отвечая несмелой улыбкой на фразы, которые пропускала мимо ушей, просто потому что заглядывалась на его губы; размышляя над ответом на вопрос, выведенный аккуратным подчерком на скомканном листке бумаги, упавшем тебе на парту во время лекции; соглашаясь на все групповые походы куда бы то ни было, если узнавала, что он тоже пойдет.
          - Но не прогоняй меня, не заканчивай все это, – шепчешь, зарываясь лицом ему в волосы, почти умоляешь, но понимаешь, что в его сознании слишком заманчиво горит табличка «выход». Ты снова все портишь, будто не понимая, на что сама подталкиваешь его…